Чистая воля в «Критике чистого разума» И. Канта

Аутор: Томислав Новаковић

 

Томислав Новакович

 

Чистая воля в «Критике чистого разума» И. Канта

 

 

Волевое Я и логическое Я

 

В «Критике чистого разума» трансцендентальное Я в сознательно-научном смысле является первенствующим, а отдельное, эмпирическое Я побочным, второстепенным. И Кант чистое Я мыслю, я сужу, лишает всякой воли, самости. Опять, как эта синтетическая праоснова может быть только общелогической, если самосознание изначально сознание о себе, о собственном тождественном Я!?

Сознание о себе, как чистая непротиворечивая воля, одного и того же Я=Я, с четким да-нет, есть-не есть должно сначала быть синтетическим, чтобы потом с пустым логическим А=А стало – аналитическим! Именно указанная предлогическая, предсознательная Я=Я тождественная самость, несет непротиворечивое, идентичное А=А в понятиях, суждениях знаний.  А что иначе сохраняло бы единство логики, что лежало бы в основе логики, законов логики?

Только потому, что чистое Я не может быть только логическим и, что самое уважительное синтетическое единство  принадлежит одной и той же самости, одному волевому Я=Я, данная общелогическая форма А=А (аналитический идентитет), имеет в мышлении, суждении, знаниии – основоположение!

Кант говорит: [...] «аналитическое единство апперцепции возможно только предполагая какое-то ее синтетическое единство».[6] Однако, только чистая воля и одна и та же самость могут быть той самой предшествующей синтетической основой, обеспечивающей не только единство любого понятия, суждения, заключения нашего сознания, опыта или всего практического принятия решений, действия, но и единство чистого ума, логики, априорный синтез Я мыслю, я сужу!

Следовательно, чисто логическое Я основывается только в одном волевом Я. Именно из чистой воли и одной и той же самости, человек имеет одну власть в себе, свое собственное Я мыслю, я сужу для синтеза представлений в понятия, понятий в суждения знаний. Только из чистой воли и одной и той же самости, человек имеет одну власть в себе, свое собственное Я. Чистая воля и одна Я=Я самость несут одну логику, единство логики, и любое я-да отношение в понятиях, суждениях знаний, а не чистая логика и общелогическое Я одну и ту же самость. Если бы чистое Я не было чистой волей и одной и той же самостью, почему бы вообще было названо Я, почему бы вообще стало Я?

Суть не заключается в том, чтобы какое-то обезличенное, лишенное воли, одно логическое Я, коперниканским переворотом стало основой общего и необходимого научного познания, всей объективности, и трансцендентальным критическим методом разорвало с пониманием и ценностями традиционной метафизики, где оно было на втором или третьем плане, а в том, чтобы с самой уважительной синтетической основой чистая субъективность ставила проблему правильно; чтобы стала вместе с традиционными ценностями, также как и традиционные ценности вместе с ней. Последовательным коперниканским перевором показать, что только из синтетической основы чистой воли, одной и той же самости, одного волевого Я, является возможной и сама (наша) логика, и чистое, тождественное, одно и то же, «само» логическое Я.

 

Нкобходимо, до любой противоположности или противоречия, обосновать да-нет, есть-не есть. Только чистая воля может обоснованть положительное и отрицательное.

 

На чем основывается сама логика противоположности есть-не есть, да-нет; праоснова тождества, единства, по отношении к разницам, противоположности, неединству?

Проблему можно обозначить и по другому: возможны ли законы: идентитета, непротиворечия, исключения третьего, и даже самого единства логики, одной логики, однологичности, без логики одного? Исходит ли каждое суть-да-есть из какого-то с-да-н? Для Гераклита логос – одно  и одно – логос, все-одно – одно-все.

Когда Парменид говорит: бытие есть, небытие – не есть, очевидно, что бытие «определяет», утверждает этим есть. А есть, с – один. Нет два бытия, один – есть бытие; суть-да отождествлено с один. Одна логика может быть только логика одного.

Гегель логикой одного, одной логикой, всю объективность сводит к абсолютной (Божией) субъективности. Противоречия являются только внутренними разницами, противоположностями одной абсолютно логичной идеи. Таким образом, в начале своей логики он отождествляет бытие и небытие.

Однако, до этого отождествления, или соединения бытия-небытия, необходимо обосновать само да-нет, есть-не есть! То есть, если сначала, до бытия и небытия, отождествим только да и нет, есть и не есть, тогда тождественные-противоречивые понятия бытия-небытия теряют смысл!

Кант не принимает парменидовское логическо-онтологическое отождествление одного и бытия; для того, чтобы одна логика непременно была логикой одного и предшествовать любому да-нет, есть-не есть (вообще, всем категориям логики), устанавливает праосновное синтетическое единство самосознания. Самое первенствующее синтетическе один, для каждого суть и да, для Канта может быть обосновано только в одном сознании о себе в самосознании. Любое суть, да, есть, равняется, тождественно для единства представлений в понятии, понятий в суждении, суждений в заключении, и требует синтетическую праоснову самосознания и даже сам закон непротиворечия.

Очевидно, что для закона непротиворечия необходимо сначала обосновать утверждение и отрицание. И только чистая воля может быть праосновой не только для каждого да-нет, есть-не есть, а также и для каждого что, как, сколько, почему... Предмыслящую, предлогическую чистую волю нельзя свести ни к какому это, то.., истолковать этим, тем.., а последовательным отрицанием очевидное должно идти к свободному ничто, ничего, обосновать утверждение любого что, как, сколько, почему... кого либо, чего-то либо!

 

Чистая воля и логика. Основные логические законы обоснованы на чистой воле, одной и той же самости.

 

Следовательно, несмотря на то, что праосновное синтетическое единство сознания нераздельно от одного Я, Кант это самосознательное Я=Я не основывает на чистой воле, на одной и той же самости. Однако, именно эта одновольность, одной чистой, тождественной самости несет то прасинтетическое, по сути единяющее, объединяющее в праосновном Я. Аналитические законы разума свою синтетическую основу имеют только в одной чистой, тождественной воле, первенствующего одного в разуме. Также, спонтанитет сознания, одно логическое Я мыслю, я сужу в той же самости, одного волевого Я.

Наше одно сознание, одно логическое Я (и все три основных логических принципа), обосновывается в одной самости, чистой воле, одном волевом Я. Та же тождественная самость стоит как чистая субъективность предшествуя всякой объективности в праоснове самосознания, всякой логичности логики и всего познания, опыта. Не обосновывает общелогическое Я, отдельное Я, одну и ту же самость, а наоборот, отдельное Я, одна и тождественная самость обосновывает общелогическое Я.

Одна и та же Я=Я самость, в опоре которой лежит чистая, тождественная воля, несет логическую тождественность А=А, а не наоборот. У человека нет сознания о себе, собствненном Я=Я, как постоянно тождественной самости в рамках аналитической, общелогической тождественности А=А, а из своей единичной тождественной Я=Я самости, он знает общелогическую А=А тождественность и имеет общелогическое Я!

Этим совершенно ясно показано, что формальная логика в своей синтетической основе уже подразумевает практическую логику! Таким образом закон непротиворечия обосновывается в чистой воле, которая самой первенствующей прасинтетической основой одной тождественной самости обеспечивает синтетическое единство восприятия в понятии, понятиям в суждении, суждений в заключении.

Закон идентитета, также, основан в идентичной самости, каторая практической логикой соединяет мысль с чувством, слово с действием, как голову с телом, истину с жизнью.

Конечно, и закон исключения третьего,  в рамках да-нет, есть-не есть, хочу-не хочу, для четкого принятия решений, суждения, действия, исходит только из одной чистой воли, спонтанно мыслящей, судящей, синтетизирующей, определяющей, соединяющей... а также свободно принимает решения, действует.

Это в самом себе, по себе, именно и значит: из чистой воли, по собственной воле, воле одного свободного Я, по воле собственного Я.

 

Одна тождественная самость, предшествующая суть-да-есть

 

Каким образом это живое одно в нас самых имеет тождественную самость?

Обосновывает ли объективное суть-да-есть соотношение того и другого понятия по некотором самом первенствующем синтетическом суждению знаний одно тождественное Я=Я, синтетическую праоснову чистой воли-сознания, или же одно тождественное Я=Я – любое  суть-да-есть единство того и другого понятия в каком-то объективном суждении знаний?

Конечно, каждое суть-да-есть соотношение нескольких представлений в понятии, понятий в суждении или суждений в заключении возможны только на основании самоочевидной Я=Я самости, предшествуя любой одной вещи или соотношению нескольких представлений в одном понятии или субъекта и предиката в одном суждении.

Сознание о естестве, также как и любое суть-да-есть соотношение субъекта и предиката, основывается в одном тождественном Я=Я субъекте, а не наоборот: сознание об одном и том же Я субъекте, в суть-де-есть истинном соотношении нескольких понятий, отождествлении субъекта и предиката в каких-либо объективных суждениях знания. Каждое суть, есть, опирается на праоснову одного и того же Я=Я стояния, оставания, постоянного существования.

И до того как «Я только знаю, что я есть», я, из Я=Я одной тождественной самости, остающей одной и той же в изменении, встает, стоит, я знаю что любое суть, да, есть объективное единство в: восприятии, понятии, суждении, заключении – постоянное существование! Та же самость является всеподчиняющейся основой любого суть, есть объективного единства истинного понятия, суждения, заключения.

На первый взгляд кажется, что соотношение суть-да-есть в суждении какого-то более узкого к более широкому понятию, обосновывает отношение субъекта и предиката. Однако, это самое простое суть-да-есть отношение, ищется, находится только через все-одно – одно-все, и обосновывается через Я=Я чистую субъективность для любой возможной объективности! Всеподчиняющееся Я=Я, одна тождественная самость обосновывает любую предикативность: лингвистическую основу речи – синтаксис предложения и семантику речи. Как самая первентсвующая ось чистой воли, одной и той же самости, остающей неизменной в изменениях, живет, встает и стоит, и принимает все постоянство существования.

То, что сначала должно существовать сознание о себе, самосознание, чтобы возникло сознание о чем-либо другом, не значит ничего, кроме того, что одна тождественная самость, чистая воля, волевое Я=Я, стоит перед чистым сознанием, одним общелогическим Я. А это, кажется, в противоположности с тем, что утверждает Кант в своей первой критике!

Одноволие, одного чистого, идентичного волевого Я=Я, тождественного себе, непротиворечившего себе, с понятным да-нет, есть-не есть, хочу-не хочу, обосновывает одну логику, однологичность, одно сознание, односознание, вообще сознательность, логичность. Не получает человек из общелогического Я самоочевидность, а из тождественной самости, одной непротиворечивой воли, с четким да-нет, есть-не есть, хочу-не хочу.

До того как «Я мыслю... знаю только, что я есть», я из самоочевидной тождественной самости, чистого Я=Я, я только знаю, имею, подтверждаю само постоянство существования!

В основе математического 1=1, 2+2=4 не лежит математическое тождество А=А, а именно одна единичная, одна и тождественная самость, одно волевое Я=Я, несет это логическо-математическое тождество, логическое А=А!

У меня нет одной Я=Я чистой, тождественной самости из числа один, а только из одной чистой, тождественной воли, собственного Я=Я, я узнаю о числе один.

Если бы человек не был тождественной самостью, он и не знал бы о каком-то одинаково, тождественно, один. Самым первенствующим одним, одинаковым, идентичным, для каждого есть и да, может быть только одна и тождественная самость.

Только из этого самого первенствующего один, из одной идентичной самости, становится известно число один и каждое есть и да тождество, идентичность в понятиях, суждениях знания!

Только из одной вчера, сегодня, завтра самоочевидной тождественной самости, несмотря на все изменения в себе и вокруг себя, человек имеет сознание о себе, самосознание.

Эта синтетическая основа чистой воли и одной тождественной самости обосновывает А=А логическо-аналитическую праоснову закона идентитета и закона непротиворечия. И в связи с тем, что существует конкретное постоянство самоочевидной синтетической основы чистой воли одной тождественной самости собственного Я=Я, существует и пустое общелогическое, математическое; в этом и есть суть этой истории и конец дискуссии, продолжающейся две тысячи лет! 

Праоснова сводить, свести, снаружи ко внутри и от внутри ко снаружи в одном сознании, от субъекта к объекту и от объекта к субъекту, поддерживающему, связывающему все разницы, противоположности все-одного одного-всего, имеется только в чистой воле, в самоочевидном Я=Я, одной и той же самости.

Не утверждает какое-то первенствующее Суть тождественную самость, наше собственное Я, а одно собственное Я=Я, любое Суть, утверждает даже и праоснову сознания в самосознании. Это самая первенствующая синтетическая ось, основа, вокруг которой все собирается, остается, останавливается, постоянно останавливается, стоит, существует предшествуя всяком понятии и восприятии! Без чисто волевого Я, никак нельзя понять одно логическое Я.

Эта ось, постоянство изнутри, оставание, стояние, существование, измеряет гораздо раньше все снаружи, чем то, что снаружи измеряет всю эту всеподчиняющую ось внутри, которая стоит как первенствующая опора, стояние, оставание, постоянное существование!

В общелогическом Я нельзя отличить раньше-теперь-позднее, и поэтому Кант вводит особенное временное ощущение, априорное самовосприятие, чтобы его трансцендентальными положениями одновременности, последовательности, продолжительности отличить время.

Однако, не только в одной вчера-сегодня-завтра тождественной самости и содержании внешних восприятий отличается раннее, теперешнее и позднее, а в одной тождественной самости нет никакой нужды в отдельном временном ощущении – восприятии!

 

Я мыслю и Я есть

 

До того как ставить вопрос существует ли то или другое, необходимо определить что подразумевается под существованием, естеством? Какое первостепенное, второстепенное, третьестепенное значение мы придаем этому понятию?

По Канту ничего не существует, ничего не есть в самом понятии, а только после подтверждения внешними и внутренними восприятиями пространства и времени. Вне этой способности восприятия, мир является только пустым трансцендентальным х. Внутренний опыт возможен только на основании внешнего опыта.

Однако, несмотря на то, что Кант только во внешнем восприятии отличает «действительные от вымышленных талеров», он, как и Декарт, уже в праосновном Я мыслю подразумевает Я есть, я существую независимо от восприятия!

То есть, с одной стороны, все объективное бытие обусловлено трансцендентальной субъективностью, с другой стороны, предвосприятием, предпонятием подразумевается наше объективное бытие!

И если Кант существование слепых содержаний вне наших познавательных форм понимает только как пустое, трансцендентальное х, бытие нас самых не ставит под вопрос. Кроме того, он не принимает одно только формально-содержательное понятийное естество в единстве пустых форм и слепых содержаний, а также и объективное бытие нашей непозноваемой сути или самой вещи в себе!

В конце концов, если суть нас самых или вещи в себе существует, есть (пред), независимо от познаваемо-видимого единства внутреннего-внешнего, пустой формы-слепого содержания, в чем тогда смысл трансцендентального переворота, в котором вся видимая объективность руководствуется чистой субъективностью?

 

Самоочевидная чистая воля

 

Какое взаимотношение чистого Я мыслю и «я есть»? Уже говорилось о том, что для Канта сознание о собственном бытии дана в чистом Я мыслю (аналогично декартовскому cogitо), до, и независимо от любого восприятия.

«[...] В синтетическом праосновном единстве апперцепции я осознаю только то, что я есть. Это понимание есть мышление, а не восприятие».[7]

Однако, каким образом Я знаю, что я есть, я существую, без всякого содержания восприятия? Кант говорит, что это не является знанием по существу и, что собственная суть нам недоступна.

С другой стороны, что вообще означало бы, по существу знать себя, собственное Я? Принадлежит ли вообще что-то типа суть нас самых, гипотетическому познанию!? Почему вообще наша суть должна быть каким-то знанием по существу, которое должно нас понять, охватить мыслями, понятиями, выразить словами?

Любое знание предполагает что-то знакомое. Незнакомые и непонятные вещи обясняются тем, что сводятся к понятным и знакомым. Опять же, что это за несомненные знания, незыблемые истины, самоочевидные вещи? Существуют ли такие знания, такие вещи?

Или все знания, даже и первые самоочевидные принципы, предполагают какое-то более первенствующее знание, где одна вещь обясняется другой, а та, опять, третьей... и так в бесконечное.

Например, когда задается вопрос: что есть человек, требуется, чтобы каким-то крайне известным или более четким понятием, вещью, существом обяснить совсем «непонятное», или «менее понятное» понятие человек?! Согласно какому-то есть-да отождествлению принятий в гипотетическом суждении знания между субъектом и предикатом ответить на данный вопрос!

То, что при этом забывается, это то, что соотношение понятий возможно только в нас самых, в Я=Я самоочевидной одной тождественной самости!

Это познание нас самых имеет даже одно дополнительное затруднение. Познающий гораздо скорее тот кто познает, чем то что он познает – и всегда будет на «шаг» отставать! Поэтому Кант и не пытается познать нашу суть, первостепенного синтетического познающего, а своим трансцендентальным критическим методом только выясняет наши (второстепенные) познавательные способности для обоснования научного познания в пределах ощущения (опыта).

Само стремление объяснить познающего, выяснить, познать, ближе определить его первостепенную форму-содержание второстепенными формами разума, ума, ощущений, или третьестепенными содержаниями восприятия, аннулирует первостепенное единство формы-содержания, предшествующих, конечно, второстепенным формам и третьестепенным содержаниям, и заранее невозможным предположением, предпозновательного, сверхпознавательного познающего сводит к его второстепенным формам или третьестепенным содержаниям; объясняет исходя из них, выводит из них!

Или, в крайнем случае, к необходимо видимому познающему подходит только в результате субъективно-объективного единства пустой формы и слепого содержания! Однако, ни спонтанность сознания, также как и пустые формы-слепые содержания в их единстве и опыте, нельзя отождествить с самым познающим.

Уже показано, что самоизвестность чисто логического Я, одного сознания, односознания, исходит из чистой воли, одноволия. Также, наше самоочевидное существование предшествуя всем второстепенным формам или третьестепенным содержаниям, исходит из синтетической основы волевого Я, одной тождественной самости!

Именно воля обладает собственным разумом, логикой, осознает себя и свое тело, а не наоборот разум, логика – волю! И только из одной тождественной самости, чистого волевого Я=Я, исходит постоянство существования, прешествуя любому понятию и любому восприятию! В обратном случае, для подтверждения одной тождественной самости, как для какого-то внутреннего опыта, был бы необходим внешний опыт! В любом случае, самоизвестность логического Я гораздо сложнее обосновать без внешнего опыта, чем волевое Я.

Самоочевидная чистая воля, одна тождественная самость, как существенная форма идентичная существенному содержанию, единственная стоит до разделения формы и содержания и объединяет все познавательные формы и все познавательные содержания. Основывается не только наше принятие решений, действие, но и спонтанное мышление, суждение.

Из того факта, что нельзя видеть видение, услышать слышание, говорить говорение, или отождествиться с любыми конкретными образами, звуками, словами, или свстись к ним, нельзя утверждать, что они не существуют! Или, потому, что ни волю, ни сознание  нельзя видеть или созерцать, отождествлять с собственными решениями, действиями, мыслями, суждениями, или свести их к ним, никак не позволяет утверждать, что воля и сознание не существуют!

Согласно «Критике чистого разума» кажется, что разум, логика, общелогическое, самосознательное Я мыслю, я сужу, обладает эмпирическим Я – нашей тождественной самостью. Однако, в критике приактического разума, очевидно, что Кант теоретический разум ставит ниже самокритической чистой воли!

Очевидно, что разум, также как и любой познавательный орган принадлежит, в конце концов, существенной праоснове чистой воли и одной тождественной самости. Без одной тождественной самости предшествующего волевого Я, ни рассудок, ни логика, ни логические законы не имеют единство, основу. На самом деле, чистый рассудок и логическое Я в себе, без чистой воли и одной тождественной самости не имеют значение!

Так же, как наши ощущения принадлежат нам самим, чистой воле и одной самости, а не рассудку, общелогическому Я, и рассудок, общелогическое Я, принадлежит нам самым, чистой воле и одной тождественной самости.

Потому Кант на чистой воле и иманентных идеях Бога, свободы и бессмертия души, свой практический рассудок обосновывает не как практический, на пустых формах рассудка, ощущений в пределах опыта, феноменально,  а – ноуменально. О том, что самокритический, практический разум, метафизикой чистой воли стоит выше критической основы рассудка, теоретического, видимого разума, свидетельствует его «Метафизика нравов». И поэтому, как предшествующая логике, до самой логики, чистая воля должна сначала и до конца быть в основе логики.

 

Наука и философия

 

Кант от имени науки ставит чистую субъективность выше всякой объективности и трансцендентальное Я выше собственного, эмпирического Я. Однако, когда вместо чистой воли и одной тождественной самости ставит чистое Я мыслю, я сужу рядом с пустыми формами мышления, восприятия, его трансцендентально-критическая основа не жертвует только традиционную метафизику, но и косвенно предявляет требование, чтобы вся дальнейшая философия основывалась как наука, или находилась в службе науки.

Однако, данная работа показывает, что лишь чистая воля и одна тождественная самость может обосновать чистые понятия логики и общие и основные суждения науки; и какая-то философия всегда стоит (должна стоять) в основе логики, науки! Не общелогическое Я, а самоочевидная чистая воля, одна тождественная самость, как самая предшествующая синтетическая основа принимает всю тождественность и отличительность, повторение и неповторимость, противоположность и единство. Без чистой воли и одной тождественной самости общие и основные понятия философии, суждения науки, все чистые формы рассудка, разума, и даже самые общие законы логики необоснованы.

И существенный переворот чистой субъективности, предшествуя всякой пустой познавательной форме или слепому содержанию, выполняется в чистой воле и одной и той же самости!

Кант утверждает, что разум, рассудок, не может быть «ученым» только в понятии, без содержания восприятия, однако, он тем более не может быть «логиком» без самоочевидной чистой воли и одной тождественной самости; без предшествующей ему философии, если он не «философ»!

А когда Я мыслю, я сужу принимается как самая первенствующая синтетическая основа, чистая воля ставится ниже самой по себе непонятной всеобщности и необходимости ума, философия ниже науки и одна самоочевидная тождественная самость ниже логическо-аналитического Я.

В любом случае, никакой дедукцией  из самых общих понятий разума, по логической необходимости мышления, нельзя выйти к чистой воле и одной тождественной самости.

В связи с этим, Фихте[8], Гегель, Шелинг стараются сделать как раз противоположное. Гегель, например, из всей единичности, особенности исходного видимого существа, выводит сначала суть, а затем сутью сути, понятием понятия в конце концов – абсолютную идею, Бога. Однако, только из одной свободной и единичной тождественной самости, до всякого общего понятия, и несводимого к нему, можно абстрагировать какую-либо уникальность, всеобщность и, даже, в конце концов, самую общую субъективность абсолютного духа идеи.

Что сложнее объяснить? Способ существования этой отделной тождественной самости, или способ существования всеобщности и необходимости? Конечно, сложнее выяснить каким образом в одной чистой воле существует каждая неповторимая и свободная единичность, одна и та же самость, чем абстрагированная всеобщность и необходимость! И не только гораздо сложнее объяснить неповторимую тождественную самость, но и общелогическое, трансцендентальное Я немыслимо и невозможно без одной отдельной одной тождественной самости. Самосознание не является осознанием какого-то логического Я, а в чистой воле и в одной тождественной самости – осознанием своего отдельного Я! Только в одной отдельной и неповторимой Я=Я одной тждественной самости логическая тождественность А=А имеет свою основу.

Даже Платон из общих и основных суждений разума, рассудка, математики, доказывает вечность души. И на первый взгляд кажется, что один вечно один и тот же разум, ум, вечные суждения математики и общие и основные понятия, идеи, доказывают вечность одной и той же души; на самом деле, самоочевидная чистая воля, одна тождественная самость одной вечной и неповторимой души, подтверждает всеобщность и необходимость разума, ума, логики, общие и основные понятия, идеи науки, математики! Если самое первенствующее синтетическое обоснование чистой субъективности, до любой объективности не дано через чистую волю и одну тождественную самость, тогда ничего не подлежит обоснованию.

В конце концов, и для самого Платона, каждая душа, как и каждая идея, опять же – субстанциальная единичность!

В противоположность Платону, Кант общую и основную математику выводит из тансцендентального Я, общего и основного мышления, суждения и общего и основного внешнего и внутреннего восприятия.

Однако, общая и основная математика, наука, пустые формы разума, ума, законы логики, свое синтетическое обоснование получают только через вечно живую и единичную одну тождественную самость! Я мыслю обладает спонтанностью только через чистую волю, единичное Я=Я, одну тождественную самость.

Свободная и единичная тождественная самость является единственной синтетической основой всего к одному, и одного ко всему. И до какой-либо другой всеобщности и необходимости, человек в чистой воле лицом к лицу подтверждает перед другим, как и другой перед ним, одну отдельную и неповторимую тождественную самость!

Гегелевский Бог, как абсолютное понятие всякого понятия – еще не Бог; им становится только как абсолютная воля и вечно тождественная самость. И так же, как человек не является человеком лишь через разум, логику и праосновное Я мыслю, а только через чистую волю и тождественную самость, и бытие не является бытием только через Божий разум, логику и абсолютное мышление, а только через Божию абсолютную волю и тождественную самость! Или, без абсолютной самости, Бога как владельца бытия, нет ни существования, бытия.

Например, для Шеллинга Бог является хозяином бытия; абсолютная возможность свободно отдавать и забирать бытие. На самом деле, только из абсолютной воли и вечно тождественной самости, Бога как владельца, хозяина свободной отдачи и взятия бытия – дано естество, существование, бытие.

 

Начала практической логики

 

Если не усматривается эта синтетическая основа чистой воли в обосновании разума, логики, она конечно упускается из виду и в основах математики, естественных наук. Естественная наука принимает только пустую форму я мыслю, я сужу, как априорное соотношение понятия и восприятия в суждениях знаний. Однако, в основе математики, естественной науки, не может находиться только общелогическое Я, которое все понятия, суждения и результаты экспериментов всеобъемлющими заключениями объединяет в одну непротиворечивую теорию, а профессиональное и ответственное, научное Я, требующее с самого начала синтетическую основу одной чистой воли.

По сути, эта синтетическая основа чистой воли требуется в каждом индивиде, в каждом сообществе. Только таким образом обоснованная практическая логика все различные, противоположные нужды, мотивы оформляет в одну непротиворечивую личность. Обеспечивает развитие человеком своей самости и одновременного его согласования с другими личностями в сообществе. Только чистая воля обладает возможностью, чтобы множество различных, противоположных позиций, мотивов, ценостных критериев, борящихся в человеке и в связи с ним, достигли высшее единство мысли-слова-действия. Найти духовные координаты свободной личности в себе самом и в сообществе – в мире. И не только каждый отдельный человек, а тоже и каждая группа, собщество или общество.

 

Чистая воля и теоретический разум

 

Очевидно, что теоретический разум сам по себе, своим всеобъемлющим заключением не может быть высшим регулятором нашего познания, опыта, высшим объединителем всех понятий, суждений рассудка. Так же, как чистый рассудок, и чистый разум нельзя обосновать без самой первенствующей основы чистой воли и одной тождественной самости. Платон, например, не находит никакой основы рассудка, разума, всего нашего познания без высшей идеи добра, а Аристотель – без высшей целесообразной причины.

Понятно, что ни кантовский теоретический разум свою высшую регуляторную роль, которую от всех отдельных, обособленных, общих понятий, суждений разума, находящих всеобъемлющее единство всего нашего познания, опыта, не может выполнить без чистой воли и одной тождественной самости. То есть, когда критический разум, ум обосновывается в самокритической чистой воле и одной тождественной самости, необходимость существенного разделения теоретического и практического разума и отдельной «Критикой способности суждения», предоставляющей переход между ними, исчезает.

 

Чистая воля и практический разум

 

В «Критике практического разума», чистая воля для Канта является отдельной, личной и общечеловеческой, сверхличной. Самокритический, практический разум, через непротиворечивое практическо-нравственное умение должно отождествить самое собственное личное и общечеловеческое сверхличное. Хотя волевое Я и свое и общее, оно гораздо больше общее, чем свое. Поэтому Кант субстанциальный самокритический, практический разум, ставит выше видимого познания теоретического, критического разума.

В противоположность познающего, критического разума и видимого единства пустых форм, с одной стороны, и слепых восприятий, с другой, Кант нравстсвенным самокритическим разумом требует существенное единство формы и содержания, личной и общей воли.

Таким образом иманентностью Бога, свободы и бессмертия души из одной абсолютной воли обосновывается одна власть в себе, собственная свободная воля и возможность единства с такими же другими волями в одной власти, собственности свободного сообщества. Только непротиворечивые правила нравственного поведения из высшего единства практического разума, субстанциальной чистой воли и одной власти в себе, одной тождественной самости, с четким да-нет, есть-не есть, хочу-не хочу, ведут к своей свободной воле!

Только если ты свой – ты Божий, и только если ты Божий – ты свой.

Власть в себе одной тождественной чистой воли составляет свое самостное, свободное и личное, и одну высшую справедливость законодательного разума для всех – общечеловеческое и сверхличное. И если кто-то задает вопрос: какая разница между эмпирической волей и чистой волей, следует ответить, что только чистая воля – это своя воля; или, когда эмпирическая воля станет чистой волей, тогда она и будет своей волей!

Если у человека нет единства мыслей, слов и действий, если он одно мыслит, о другом говорит, а третье делает, как он может знать что такое его собственная воля; что есть, вообще, он сам и его воля!? Только если его мысли, слова и действия в единстве, его жизнь действительно будет его жизнью.

Конечно, существует не только противопоставление слов и слов из противоположного понятия, суждения, заключения, а также и мыслей к мыслям, решения к решению, действия к действию, и в особенности мысли, слова, решения между собой. И непротиворечие в последнем смысле основывается на этом единстве чистой мысли – слова-решения-действия.

Следовательно, чистая воля является самой личной своей волей, потому, что из одной власти в себе, тождественной самости в своем идеале, устанавливает и выполняет высшее единство чистой мысли-слова-решения-действия.

Суть разумности, высшего практического умения, требует в опоре одну чистую, тождественную волю, также как, с другой стороны, одна чистая, тождественная воля для своей самости требует одну власть в себе, высшее единство законодательного разума, непротиворечивые правила практического действия. Только правила практического действия из одной абсолютной воли, как высшего умения для себя, для других, для всех ведут к одной власти, к собственности своей свободной воли. Если имеется нарушение власти одной чистой, тождественной воли в поведении к другим, если не основывается на высшем добре, теряется власть в себе, самость своей свободной воли.

Только освобожденный от любых идолов, во внутреннем безмерии одной чистой непротиворечивой, тождественной воли имеет иманентно свое, самостное личное, и одновременно из абсолютной воли Божией, общечеловеческое, сверхличное.

И так же, как в теоретическом уме, в теоретическом разуме форма чистого понятия не является достаточным критерием для объективного познания, а требуются и содержания восприятия, и в практическом разуме недостаточно категорическим императивом только знать что есть добро, но требуется, чтобы эта собственная нравственно-практическая суть была подтверждена на деле собственным опытом, лично!

Категорический императив только как высшая инструкция практического разума, которым руководствуется чистая воля, чтобы в своем действии приравнить личное и общее добро, а без необходимости эту свою суть подтвердить на деле, остается и в дальнейшем только познавательно-логическим и феноменальным, ибо человек может знать, что есть добро, и не делать добро; оставаться в знании без действия.

Такая суть чистой воли должна быть подтверждена в практическом деле добра отдельно, в опыте и лично, чтобы по высшему принципу законодательного разума из абсолютно воли Божией и общего добра для всех, стала тем метафизическим и сверхличным.

 

Видимый и существенный коперниканский переворот

 

«До сих пор предполагалось, что все наше познание должно руководствоваться предметами... можно однажды попробовать... чтобы предметы руководствовались нашим познанием.»[9]

«Я, следовательно, должен уничтожить знание, чтобы добыться места для веры.»[10]

Очевидно, существует противоречие между двумя основными тезисами во вступительном слове «Критики чистого разума»: коперниканского переворота познавательно-логического, теоретического разума (когда вещи руководствуются нашим сознанием), и коперниканского переворота практически-нравственного разума, к иманентной вере, обоснованной на сверхпознавательной, сверхлогической чистой воле.

Несмотра на то, что Кант исходит из того, что предметы должны руководствоваться нашим познанием, вместо того, чтобы мы руководствовались самыми предметами, он в конце делает вывод о том, что мы не можем познать ни сами вещи, ни суть нас самых! По сути, почти вся философия до Канта исходила из того, что вещи руководствуются нашими познавательными способностями, и потому мы их можем познавать, включая таким образом заранее какой-то вид «коперниканского переворота»! А именно Кант таким философам ставит замечание за то, что до такого познания не обследовали возможности наших способностей познания, ведь если бы это сделали, то видели бы, что у нас вообще нет таких способностей познания, которыми мы могли бы познать суть нас самых или вещи в себе. Следовательно, его критическая позиция скорее была бы должна заключить наоборот: вещи не руководствуются нами самыми и нашими способностями познания, а мы сами и наши способности познания руководствуемся сверхлогичной, сверпознавательной вещи в себе!

И кантовское утверждение, что, с одной стороны, мы совсем не можем познать суть вещей, а, с другой стороны, что наша суть совсем не в познании, не познавательная, а в том, что наш теоретический разум и все видимое познание стоит ниже субстанциальной чистой воли, и поэтому должно быть подчинено практической нравственной сути – конечно является непоследовательным. Каким образом суть может отсуствовать!? Если у одной вещи отсуствует суть, тогда этой вещи нет! То есть, если наша суть не является познавательной, а практически-нравственной, тогда абсолютно нет смысла говорить о существенном познании и его невозможности, а откровенно сказать: наше познание не ограничено и видимо не из-за невозможности наших познавательных способностей (несмотря на то какие они), а потому, что наша суть не познавательная, а практически-нравственная – наше познанине ограничено и видимо!

Следовательно, если действует коперниканский переворот практически-нравственного разума, сверхлогической чистой воли, не действует коперниканский переворот познавательно, логического видимого разума! И если Кант в своем здесь указанном первом тезисе должне утверждать как раз наоборот, а так как он высказанный первый тезис аннулирует второй и ведет в противоречие! Только из окончательного вывода кантовской критической философии, о первостепенности практически-нравственной сути, вытекает второстепенность познания! Наша суть не является практически-нравственной, а потому наше познание видимо и ограничено, а потом, что наша суть не познавательная, практически-нравственная, наше познание видимое и ограничено, и в связи с этим, конечно, должно быть подчинено первостепенной практически-нравственной сути!»

На самом деле, коперниканский переворот познавательного, теоретического разума является только видимым и полностью предполагает чистую волю и сверхпознавательный, практически-нравственный разум. Если вещь в себе нельзя познать, чисто не основанно на знании какой-то вечной одной и той же истины, а в чистой воле и одной и той же самости. Только сверхпознавательная, сверхлогическая практически-нравственная основа самокритической чистой воли, одной и той-же самости, с постулятами Бога, свободы и бессмертия души, то, что по себе чисто, существенная разумность, умение и первостепенная истина-то же, что может обосновать саму критичность!

Суть чистой субъективности, предшествуя любой объективности не заключается в том, чтобы предметы управлялись согласно нашим способностям познания, а видимый, критический разум ставить ниже субстанциальной чистой воли и самокритического, крактического разума! «Следовательно, я должен был уничтожить знание, чтобы получить место для веры.»

По Гегелю, вся природа, история, «воля» каждого человека, народа, каждая самость и Бог в конце концов, хитростью разума служит самопознанию абсолютного духа, идеи. Для Канта теоретический разум и все видимое познание, стоит выше практичесвого разума и существенных практическо-нравственных принципов.

Согласно гераклитовскому: «Глаза и уши — дурные свидетели для людей, если души у них варварские». У Дилса фраг. 107, и платоновской сверхпознавательной, сверхлогической идее добра выше всех других идей и любого познания.

 

Вопрос «Что есть человек?» аннулирует кантовский коперниканский переворот

 

Если самые существенные вопросы: что я могу знать, что я должен делать, чему я могу надеяться (для которых общее что), можно свести к вопросу: что есть человек, то это аннулирует кантовский коперниканский переворот в видимом и существенном смысле! Переворот видимого, теоретического разума, потому, что заранее видимое что познавательного вопроса-ответа, задается как существенное, хотя только предвопросительная, сверхвопросительная трансцендентальная основа обеспечивает каждый что или как, сколько, почему вопрос-ответ. Любой что, сколько, как, почему вопрос-ответ исходит из предшествующей трансцендентальной основы предвопросительного предпозновательного, прасинтетического Я.

По сути, Кант как раз не чувствует обязательство из категорий, выведенных из судов качества, количества, соотношения, модалитета обосновывать сами вопросы что, сколько, как почему, ведь для него каждый вопрос-ответ нашего познания возможен не на трнсцендентной основе, существенно, а только видимо, на трансцендентальной основе! В любом случае, если праоснова вопросительности (что я могу знать?) с вопросами что есть, сколько есть, как есть и в каком отношении есть, не может быть существенной, не может одно знание, как ответ на вопрошение и все вопросы быть сутью, существенными! Или, если все познание теоретического разума заранее видимо, никакой вопрос-ответ что (сколько, как, почему) не может быть сутью, существенным!

Вопрос что есть человек (косвенно что есть Я), тем более аннулирует предшествующую самоочевидную чистую волю (и одну и ту же самость) и кантовский существенный коперниканский переворот иманентного практически-нравственного разума. На самом деле, уже трансцендентальное обоснование прасинтетического Я дано скорее вопросительно, сверхвопросительно, предшествуя логике, философии, любому познанию, опыту – любого видимого вопроса-ответа, а тем более самоочевидной чистой воле и иманентным постулатам практического разума! Если вопрос что есть человек объявить самым существенным, тогда, в противоположность существенному перевороту самоочевидной чистой воли и практическо-нравственному разуму, все опять возвращается к видимому, познавательному разуму.

Вопрос что есть, сколько есть, какое есть, почему что-то есть, неограничено по своему результату, что не достигает истины, существенного ответа, а что наша первенствующая суть (заранее), не является познавательным вопросом-ответом! Любое что есть – одновременно и – сколько есть, каково есть, почему есть то или сё, остается вопросом-ответом в рамках теоретического, видимого разума. И любой ответ на вопрос что есть человек,  второстепенное что есть, сколько есть, каково есть, почему есть во всей возможной познавательной видимости, ставит выше практически-нравственной сути, самоочевидной чистой воли, и сверхлогический, сверхпознавательный ноуменальный практически-нравственный разум, опять возвращает в познавательно-логически феноменальный. А это точно невозможно, потому, что любой познавательно-логический вопрос-ответ, и даже вопрос что есть человек, уже пожразумевает сверхпознавательную, сверхлогическую чистую волю и одну и ту же самость.

Праоснова транцендентальности, критичности ко всему видимому познанию основывается в самокритичности к собственным позновательным способностям, а суть самокритического прктически-нравственного разума в сверхпознавательной, сверхлогической чистой воле. Субстанциальная чистая воля должна предотвратить, чтобы  любое познание теоретического, видимого разума релативизировало предшествующую практически-нравственную суть человека-человеческого рода; заранее исключить любую возможность, чтобы необходимо видимые вопросы-ответы свели человека-человеческий род на то или сё, а только в практически-нравственной части добра подтверждать сверхсущественное, сверхсамостное личное и суть человеческого рода, общечеловеческое, сверхличное. «Следовательно, я должен был унитожить знание, чтобы добыться места для веры.»

Во всяком случае, объявление вопроса «что есть человек» самым существенным, не соответствует заключениям коперниканского переворота видимого, теоретического разума (что нашу суть нельзя познать) и с заключениями существенного практического разума, что наша суть не является познавательной, а практически-нравственной. Вернее, аннулируется разница между видимым критическим, теоретическим разумом и существенным самокритическим практически-нравственным разумом!

На самом деле, Кант должен был четко сказать, что он уже ответил на этот вопрос: субстанциальная чистая воля с иманентными идеями практического разума в практически-нравственном деле добра именно утверждает суть человека-человеческого рода. И так же как в теоретическом разуме, как уже было сказано, для истинного познания недостаточна только форма понятия, но и подтверждение восприятия, так и в практическом разуме недостаточно, чтобы только очевидная чистая воля категорическим императивом знала, что есть добро, но должна и подтвердить эту практически-нравственную суть человека-человеческого рода на деле добра самопереживанием, лично.

Эта практически-нравственная граница добра, в противоположность любой границы позняния, видимого, теоретического разума, как хорошая качественная граница – сама суть человека. И только в чистой воле и одной тождественной самости слияются критический и самокритический разум, самое самостное личное и общечеловеческое  сверхличное...

Парменид говорит о бытии: «Если бы у него не было границы, то ему не хватало бы все». Это та качественная граница со всех сторон одной тождественной истины-правды с которой одно-бытие есть, а не не есть. А для самоограничения практически-нравственного разума скорее можно сказать, что качественная граница со всех сторон одной и той же правды, это та хорошая граница, граница добра, которая совершенно образует, оформляет суть человека к внутреннему безмерью чистой воли и одной тождественной самости, без которой ему не хватало бы все, без которой может потерять все, или с которой только получает все! Однако, в связи с тем, что Кант не обосновал надежнее ноуменальность чистой воли, и не осознал, что самоочевидная синтетическая основа чистой воли и одной тождественной самости необходима уже в рассудке, в теоретическом разуме, он вопрос что есть человек объявляет самым существенным, в результате чего опять, в конце концов, выше субстанциальной чистой воли и самокритического практически-нравственного ноуменального разума, косвенно ставит познавательно-логический феноменальный разум, что последовательное изучение его философии, конечно, не допускает.

 

 

 

---

[1] Imanuel Kant, Kritika čistog uma, Bigz, 1976, Перевод Николы Поповича, Примечание, с. 105.

[2] То же, Примечание, с. 105.

[3] То же, с. 105.

[4] То же, с. 105-106.

[5] То же, с. 104.

[6] То же, с. 104.

[7] Imanuel Kant, Kritika čistog uma, Bigz, 1976, Перевод Николе Поповића, Примечание, с. 116.

[8] „В учении о науке [...] разум, это то, что единственное в себе, а индивидуальность только акциндентальная, разум цель, а личность – средство, личность только особый способ выражения разума [...] Для учения о науке, только разум является вечным, индивидуальность, однако, должно постоянно отмирать. Тот, кто такому порядку вещей не приспособит собственную волю, никогда не достигнет истинного понимания учения о науке.»1 Фихте ставит разумность выше чистой воли, однако, только чистая воля в совершенном единстве чистой мысли, слова, решения и действия практическим умением обосновывает разумность! Фихтеовское предоставление превосходства общелогического Я над индивидуальным Я и субстанциальным разумным Я, над индивидуальным, собственным, волевым Я, ведет непосредственно в Гегелевскую философию абсолютного Я. И потому, как реакция на Гегеля, возникает шопенгауэровская слепая воля, или воля к власти Ницше. Данная полярность общелогического и собственного Я продолжается и позднее, между экзистенциальной философией, с одной стороны, и позитивизмом или аналитической философией, с другой.

 

[9] Imanuel Kant, Kritika čistog uma, Bigz, Београд, 1976, Превод Николе Поповића, Предговор другом

издању, с. 17.

[10] То же, с. 23.